Сегодня Пятница, 29th Март 2024
THECELLIST.RU

Sheet Music for Strings

Наталия Гутман. «Я — человек прошлого века».
Март 2024
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

Наталия Гутман. «Я — человек прошлого века».

Наталия Гутман. «Я — человек прошлого века».
1
(1)

В воскресенье в Музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина завершается очередной фестиваль “Декабрьские вечера Святослава Рихтера”. Последний концерт фестиваля пройдет при участии выдающейся виолончелистки Наталии Гутман, которая за последние годы не давала интервью ни одному СМИ. Корреспонденту Газеты Вадиму Журавлеву пришлось уговаривать Наталию Гутман полтора месяца, чтобы она рассказала о своем покойном муже: Олегу Кагану исполнилось бы в уходящем году 55 лет.

Ваш муж Олег Каган был на сцене всегда строгим. А в жизни он было способен на живые эмоции?

Он был олицетворением жизнелюбия, доброты, приветливости, дружбы, сердечности. Почему и слетаются мгновенно на фестиваль его памяти люди, которые его знали, и друзья. Он необычайно светлый человек, и таким он было буквально до последних дней, когда был смертельно болен. Излучал добро и свет, даже можно сказать, веселье. Он не желал чтобы кто либо переживал или замечал, что ему так плохо. Это могут подтвердить те, кто приезжал на первый фестиваль в Кройте под Мюнхеном, где он играл два последних концерта в своей жизни – за неделю и за три дня до смерти. И как он любил, чтобы приходили люди, вставал, сидел вместе с ними за столом, смеялся. Невероятная сила духа и его необычайные человеческие качества: честность и чистота, вкус во всем. Его мнение могло быть критерием самого высокого вкуса и благородства. Именно это заставляет людей приезжать в Москву на фестиваль и играть безвозмездно в консерваторских залах, двенадцать лет приезжать на фестиваль в Кройте.

Московский фестиваль намерено носит камерный, домашний характер?

Здесь есть элемент спонтанности, мы никогда не знаем, будут ли залы, будут ли спонсоры. Правда в этом году мы уже зафиксировали некоторые даты на ноябрь следующего года. Всем этот маленький, посвященный Олегу, фестиваль пришелся по душе. Это меня безумно радует. И мне кажется, что это очень справедливо по отношению к нему.

Однажды я прочел, что когда вы его впервые увидели, вас потрясла шапка золотых волос…

Никогда такого не говорила. Меня потрясло совершенно другое. Мы с ним сели играть трио Гайдна и меня потрясло его совершенство, абсолютное попадание в точку в смысле музыки, гармоничность. Был Любимов за роялем, он и я. Мы читали с листа трио Гайдна. Шапка золотых волос потрясает всех, но это было не главное.

Почему его дуэт с Рихтером был таким гармоничным – они были похожи?

Рихтер воспринимал его как сына. Рихтер тоже был солнечный человек. Есть другие мнения, может быть, но он был солнечный, щедрый, огромный человек. Я и Олег преклонялись перед Рихтером, принимали абсолютно все, что он делал, и в музыке, и в жизни. Олег был как его помощник, как его единомышленник. Рихтер делился с Олегом очень многим, воспоминаниями, когда был в плохом, и когда был в хорошем настроении. Я же говорю, что Олег обладал такими качествами, которые в одном человеке редко совмещаются.

Но они с Рихтером были одинаковыми или разными?

Все таки разными – совсем одинаковыми люди не бывают. Отношение к искусству было у них схожее. Например, Рихтер обожал, как Олег играет Моцарта. А Олег обожал все, что Рихтер играет. Их дуэт начался с двойного концерта Берга, потом были сонаты Моцарта, и Прокофьев, Бетховен, Брамс – их дуэт был редчайшим. Рихтер написал в своем дневнике про Олега, что он необычайно гармоничен и необычайно мудр. Потом нам это прочитал.

Ирина Антонова рассказала в интервью Газете, что они с Рихтером и Каганом были в парижском мюзик-холле «Лидо». Олегу Моисеевичу были свойственны такие необычные поступки?

Что же тут такого необычного? В своем роде это настоящее искусство. Рихтер не пошел бы и никого не пригласил бы, если бы это было зрелище низкого пошиба. А он по своей душевной щедрости всегда хотел поделиться яркими впечатлениями с друзьями. Это люди, которые умеют относиться к жизни со вкусом, умеют получать радость из разных проявлений жизни.

Почему же на концертах они выглядели суровыми отшельниками? Или это были времена, когда классика и шоу-бизнес были слишком далеки?

Потому что вы их видите на сцене. Это было их отношение к музыке, к своему делу – строгое. С шоу-бизнесом и Олег, и Рихтер были несовместимы. Это была одна из самых главных сходных их черт: отношение к искусству, не только к музыке. Что помещалось в Рихтере – этого просто не бывает! – музыка, живопись, театр, литература. И все это было не по верхам, а абсолютно конкретно. Не у кого не было такой памяти как у Рихтера, это была память гениального человека, куда вмещалось все. Он помнил все фильмы, которые смотрел в детстве, сюжеты, актеров. И так, начиная с детства, все что входило в его жизнь, оставались в его памяти абсолютно ярко и конкретно.

Когда я читаю, мне кажется, что я все помню, но через неделю у меня не остается ничего конкретного, только ощущения от прочитанного. Я рассказывала об этом Рихтеру, а он говорил: «Я не могу этого понять. Вам, наверное, было недостаточно интересно». Даже не мог понять, что может быть иначе. Олег был гораздо более памятлив, чем я, и впитывал впечатления и ярко их преобразовывал в музыке.

После смерти Рихтера и Нины Дорлиак многим казалось, что именно вы являетесь его наследницей в жизни и искусстве и должны возглавить «Декабрьские вечера»…

После ухода маэстро, требовалось большое мужество, чтобы взять на себя художественное руководство фестивалем. Ведь такого масштаба человек был во главе фестиваля, правда, вместе с Ириной Александровной. Его идеи, всегда неожиданные, глубочайшие, выстраданные, выношенные, ибо, как я уже говорила, в нем помещалось все искусство… Ему приходили в голову настоящие озарения. И никогда в жизни я бы не взяла на себя такую роль. Еще при жизни Нины Львовны, она и Ирина Александровна, предложили сделать это Юрию Башмету и он мужественно взял это на себя. Я никогда бы в жизни одна этого не сделала.

Вы не любите возглавлять что-либо?

Не считаю себя достаточно сведущей, умной, властной для этого. Я могу руководить чем-либо только вместе с друзьями и единомышленниками.

Но в Кройте вы же являетесь руководителем фестиваля.

Я делаю только программы, причем советуюсь с музыкантами. Все остальное делаю не я, а энтузиасты из этого города. Мне был бы совершенно не под силу поиск спонсоров.

Альфред Шнитке написал, что голос Олега Моисеевича «был так неназидателен, что вам и в голову не приходило обжаться – словно это сказал не кто-то, а вы самому себе». У вашего мужа был необычный голос?

Скорее всего имеется ввиду не голос, а манера общения. Он был человеком романтичным, который не желал никому быть в тягость. Скромнейший был, никогда не считал себя последней инстанцией в суждениях. Хотя очень часто мог бы ею быть.

После его ухода вы заполнили пустоту музыкой, стали больше играть?

Я не могу сказать, что я заполнила музыкой. Это место, которое занимал в жизни и душе Олег, не заполняется ничем. Больше играть было легко. Большую часть раннего периода нашей жизни я была невыездной. До конца 1978 года я не имела права даже в соцстраны выехать, по причине мне неизвестной до сих пор. Наверное, благодаря какой-нибудь очаровательной анонимной записке. Выяснять это уже не придется. Олег был невыездным около пяти лет. У нас было чудное время, которое мы не теряли зря. Мы замечательно в это время жили: много читали, общались с интересными людьми и замечательными друзьями. Слушали музыку ночами у Андрея Волконского. Мы приходили к нему вечером, он бесконечно варил кофе, рассаживались все на полу на подушках. У Волконского было очень много записей. Ему их привозили из-за границы, ведь тогда было сложно достать что-то такое особенное. Часов в шесть утра, когда начинало метро работать, мы расходились.

Мы с Олегом не любили высказывания наших коллег, называвших это время потерянным. Да, это было потерянное время в смысле карьеры. Но слово карьера было нам с Олегом всегда ненавистно. Это не самое главное в формировании личности. А по поводу потерянного времени мы всегда спорили – оно было отнюдь не потерянным. Хотя было много неприятных эмоций в связи с нашим невыездным положением – непонятно по какой причине ты преступник.

После смерти мужа кто стал вашим любимым скрипачем в ансамблях?

Пока у меня нет любимого скрипача. У меня трое детей играют на скрипке. Со старшим я регулярно играю, Олег с ним много занимался. Девочка мало успела с отцом позаниматься, хотя была его любимицей. А младшему было 6 лет, когда Олег умер. Но он больше всего похож на отца внешне, по манерам. Очень часто люди бывают поражены сходством.

И никто из них не проявлял интереса к виолончели?

Это я категорически никому не советовала. Дети все одаренные, что будет с младшим еще не знаю – он заканчивает в этом году Мерзляковское училище. Будет музыкантом, может, даже, дирижировать будет. Но дети – это дети. Они не могут быть любимыми скрипачами. Семь лет я вообще не могла играть ни с кем. Только потом я в первый раз села в ансамбль со скрипачем – это был Витя Третьяков, которого я очень высоко ценю как музыканта и человека. В начале было очень трудно, поскольку мы играли тоже сочинение, что раньше с Олегом.

Кто лидировал в вашем семейном дуэте?

Не могу сказать. Я считаю, что он. Он считал, что я. Это как раз показывает, что мы очень внимательно друг к другу относились и поэтому нам не надо было много репетировать. В процессе концерта мы внимательно друг друга слушали и реагировали. Верили друг другу. Я во время игры думала: «А, вот он как сделал!» И играла, а он реагировал на мою игру. Эта была особенность нашего ансамбля. Чаще всего на концертах мы находили какие-то новые вещи.

Вы не желаете вписываться в новые законы музыкального мира, когда музыканты становятся более публичными людьми, мелькают на страницах газет?

Время вынуждает. Есть люди, которые имеют талант к публичности, а я его не имею. Я – человек прошлого века, очевидно. Некоторые музыканты считают, что мы отжили. Я спокойно к этому отношусь, ведь должна доиграть до конца своих возможностей. И я не изменю свой образ жизни, никогда не буду публичным человеком. Знаю, что Элисо Вирсаладзе никогда не изменится, а она для меня критерий высокого духа в искусстве.

То есть существует братство людей не принимающих новые веяния…

Может быть, это наш минус. Те, кто идет на эту публичность, борется за свое существование. Я этого не могу осуждать. Это талант –выйти и говорить публично о каких-то проблемах. Я даже этого не умею, я и интервью давать не умею.

Вадим Журавлев, «Газета»

Источник: http://zhuravlev.co/%D1%81%D1%82%D0%B0%D1%82%D1%8C%D0%B8-2001-2003/%D0%B8%D0%BD%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B2%D1%8C%D1%8E-%D0%BD%D0%B0%D1%82%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%B8-%D0%B3%D1%83%D1%82%D0%BC%D0%B0%D0%BD/

Насколько публикация полезна?

Нажмите на звезду, чтобы оценить!

Средняя оценка 1 / 5. Количество оценок: 1

Оценок пока нет. Поставьте оценку первым.

admin

Связанные записи

Добавить комментарий